История моей жизни
Когда читаешь эту книгу, то никак не возникает представление о герое повествования, как о некоем Дон–Жуане, который меняет своих постельных партнерш якобы в поисках той единственной, которая однажды и на всю жизнь. Нет, это просто развеселая нескончаемая карусель, на которой кавалер Казанова крутится когда с одной, а когда с двумя и даже с тремя подружками, и так – все время, перерывы бывают только в трех случаях: или временное безденежье, или недомоганье и необходимость избавиться от очередного венериного "подарка" (чем, кстати, в бурной послелицейской юности частенько грешил и А. С. Пушкин: об этом красноречиво свидетельствует переписка его друзей – Вяземского, Карамзина, Жуковского), или необходимость срочно скрыться от местных властей или ростовщиков. Но любая карусель рано или поздно останавливается, так и наш герой незаметно подошел к рубежу старости, немощи и нищеты, за которыми для Казановы и ему подобных, не имевших ни семьи, ни истинных друзей, ни профессии (у Альфонса одна профессия – быть Альфонсом) жизнь теряет всякий смысл. Правда, в авторском варианте "Истории" все эти перипетии последних лет жизни Казановы несколько приукрашены авторским пером. В более мрачном свете перед нами предстают эти годы в одном итальянском? телефильме, где Казанова преклонных лет не имеет буквально ни крыши над головой, ни куска хлеба на каждый день. И еще. Доводилось читать те же мемуары Казановы на французском языке издания 2–ой половины 19–го века. Так вот: наше издание отличается от французской версии, как "снегурочка" от "Эмманнюэль".
|