Хулио Хуренито

Раритет.
Самое первое издание романа.
Издано в Берлинском отделении издательства Петрополис в 1922 году, в период эмиграции Эренбурга. Очень маленький тираж! Упоминается только в воспоминаниях Эренбурга.
В советской России роман вышел на следующий год, в 1923 году, с предисловием Троцкого, но с купюрами а потом очень долго не печатался.

Эренбург написал четыре гениальные книги: "Хулио Хуренито", "Трест Д. Е. ", "Люди, годы, жизнь" и "Тринадцать трубок". Однако и между этими бессмертными вещами есть романы, очерки, путевые заметки, статьи, оказавшие значительное влияние на жизнь страны и даже на мировую историю. Эренбурга во все времена читал весь мир. Так уж сложилось. Он жил в Париже, в Москве, во многих городах и фактически стал послом мира в Европе, разделенной железным занавесом. Эренбург вступил в схватку с фашизмом за десять лет до его появления. Свидетель российских еврейских погромов, он предсказал то, что казалось немыслимым в просвещенном XX веке — государственный геноцид.
В его прогнозы вкралась только одна ошибка. Анархист и троцкист, он верил в возможность всемирного наднационального единства и был убежденным сторонником еврейской ассимиляции. Как и большинство евреев Советского Союза и Германии, он надеялся, что рано или поздно графа "национальность" исчезнет, как исчезла графа "вероисповедание", и евреи станут просто гражданами стран, в которых они живут, а еще лучше всего мира. Он верил, что личность окажется выше общества, а то, что считается анархическим бунтом, станет нормой творческого поведения.
Говорят, что в 30–е, и в 40–е, и в 50–е годы Сталин не расстрелял Эренбурга только потому, что ему нужно было хоть какое–то неофициальное окно на Запад. Эренбург действительно выполнял многие деликатные заказы Кремля, ведя на личном уровне сложнейшие переговоры, недоступные дипломатам. Однако наивно было бы полагать, что это делало писателя неприкасаемым. Достаточно вспомнить судьбу журналиста Михаила Кольцова. Уже был раздавлен грузовиком Михоэлс, расстреляны почти все члены Еврейского антифашистского комитета, а Эренбург обращается с письмом к Сталину, резко осуждая антисемитизм и расизм. Сталин, уже развязавший антисемитскую кампанию и наметивший депортацию всех евреев в Сибирь, покрывает письмо Эренбурга в местах, где осуждается расизм пометками "Здорово! ". Эренбург еще нужен для каких–то дьявольских камуфляжей Кремля.
Сегодня уже трудно представить, что в 60–е годы Эренбург один, один–единственный был для страны окном на Запад. Его смерть в 1967 году стала невосполнимой утратой, никто не мог заменить Эренбурга. Свято место осталось пусто до конца 80–х.

Об Эренбурге, как о писателе, толком еще и не говорили. "Хулио Хуренито" понравился почему–то Ленину, но при Сталине не издавался. Впервые роман напечатали в труднодоступном Полном собрании сочинений Эренбурга незадолго до его кончины. Многое потом взяли у "Хулио Хуренито" Ильф и Петров, когда лепили образ Остапа Бендера. Но Хулио покрупнее.
Изд–во: Петрополис. Берлинское отделение